Если бы я попыталась перечислить все ошибки, которые я совершила в последнее время, этот ворох раздавил бы меня как муравья. Может быть, самой большой моей ошибкой был уход из детского дома.
Я открыла для себя другой мир, покинув детский дом и войдя в жизнь этих людей. Я хотела открыть этот мир. Но теперь я находилась в месте, которого не знала. Я не знала, куда мне идти, и не знала, как мне справиться с ситуацией. На моих плечах лежала ноша, которая была тяжелее, чем я могла себе представить. У меня не было сил, чтобы нести ее. Я никогда не была на таком дне. Я не помнила, как упала. Я не могла понять, как жить дальше, и… Мое сердце устало больше, чем все мое тело в целом. Усталость, слабость, ему уже все надоело. Я уже не контролировала свою жизнь. Меня кидало то в одну, то в другую сторону. Я сходила с ума, я не могла понять, как мне быть.
И теперь, когда я оказалась перед этим выбором, сделать какой-либо выбор я не могла. Я застряла в неопределенности. У меня было ощущение, что я та старая одинокая женщина с кошкой на коленях, у которой вся жизнь сведена к этой кошке и к уходу за ее шерстью. Мне хотелось вскочить, хотелось все изменить. Я была в абсолютно разбитом состоянии.
Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя после того, что произошло вчера в школе. Нужен был перерыв. Мое изумление, должно быть, распространилось на все части моего тела.
Все, кто видел выражение моего лица, спрашивали, что со мной. Хотя, и правда, что со мной? Я не могла переварить ни того, что произошло, ни того, что должно было произойти. Казалось, что все становится хуже только для того, чтобы мне было больнее.
Все становилось хуже и хуже.
Сенем подошла к нам, напевая, и сказала скрежещущим голосом, от которого у меня до сих пор звенело в ушах.
«Демир только что пригласил меня на свидание!» И что было дальше?
Что произошло? Ой, чего только не было…
После этой фразы, которую мы услышали вчера, в шоке были все, не только я. Никто ничего не понял и не мог поверить. Никому не хотелось в это верить. Гекче разразилась раскатистым смехом.
Она издевалась над Сенем, как бы говоря своим поведением: «Убирайся отсюда!»
Айбюке это так понравилось, что она впервые рассмеялась, присоединившись к Гекче.
Но потом смех закончился, потому что, когда Дамла прибежала к нам и спросила у Сенем, где и когда они собираются встретиться с Демиром, мы, наконец, поняли всю серьезность происходящего. Это была не ложь и не фикция. Демир действительно это сделал.
Когда со всех лиц в коридоре сошла улыбка, я не знала, что сказать и что сделать в этот момент. Открывшаяся правда ранила меня сильнее, чем я могла ожидать. Я должна была надрать Демиру задницу, разбить ему лицо, выцарапать глаза, вырвать все органы и бросить собакам в качестве приманки. Я не думала, что он способен на такое, не говоря уже о том, чтобы сделать или даже подумать об этом.
Я не понимала, что он имел в виду, когда сказал: «Я не отвечаю за то, что будет дальше», – но теперь все встало на свои места. Ему удалось поразить меня в самое слабое место – в мое сердце. Он собирался использовать чувства Сенем к нему как козырь. Но он не знал, что это больше всего разобьет сердце Сенем. Когда она еще больше привяжется к Демиру, все зайдет в тупик. Я не могла побороть страх, думая о том, что произойдет.
Сенем была так возбуждена, счастлива и весела со вчерашнего дня, я впервые видела ее такой полной жизни. Мне было невыносимо видеть ее расстроенной. Если бы ее прекрасное сердце болело из-за Демира, я была бы расстроена больше, чем кто-либо другой. Демир же одним своим поступком разрушил ту ценность, которую он начал иметь в моих глазах. Несмотря ни на что, он не должен был вмешивать Сенем в наши отношения. Он не должен был делать ее еще одной пешкой во всей этой истории. Конечно, большая часть вины лежала на мне, но ему все равно не следовало делать блондинку частью этого дурацкого узла.
Когда Гекче нарушила молчание и села с соком в руках, я подняла глаза от деревянного столика беседки, на который облокотилась, и попыталась сесть.
Я не открывала рта с тех пор, как мы пришли на обед. Мне удавалось сохранять молчание даже на уроках, но поскольку обеденный перерыв длился дольше, чем другие перерывы, Гекче это молчание начинало надоедать.
– Я не могу выбросить это из головы. Я скоро окажусь в сумасшедшем доме.
Она хотела улыбнуться в ответ на мое язвительное бормотание, но отказалась от этой затеи и протянула мне вишневый сок.
– Что было, когда ты вернулась домой? Как она вчера?
На самом деле, я даже не помнила, как мы вчера добрались до дома. Счастье на лице Сенем, казалось, заразило всех. Я и рта не раскрыла, пока мы ехали, а ее телефон звонил не переставая. Она вдруг стала центром всеобщего внимания. Видимо, вот что значит быть новой фавориткой любимого принца школы.
Когда мы вернулись домой, ситуация не сильно изменилась. Мы даже почти не разговаривали. Пока тетя Эсма и дядя Деврим с удовольствием наблюдали за ее весельем, я оставалась в стороне, не реагируя на происходящее. Более того, она не стала рассказывать нашим приемным родителям истинные причины своей радости. Я не знала, почему она так поступила, но она лишь сказала, что идет на встречу с подругой. Она была так взволнована встречей с Демиром, что постоянно надевала и снимала одежду и каждый раз спрашивала мое мнение, затаив дыхание в моей комнате, и каждый раз я говорила одни и те же слова и наблюдала за ее счастьем.
– Она прыгала вверх-вниз и была счастлива как ребенок. Мы мало общались, она постоянно разговаривала по телефону. Когда я спросила ее, как все началось, она сказала то же, что и в коридоре, и закрыла тему: «Все произошло сразу. Он подошел ко мне и спросил, не могли бы мы куда-нибудь сходить вечером». И все. А потом он просто забрал ее.
– Так что же они делали вечером? Куда они ходили? Она тебе не рассказала?
Самое странное, что после встречи Сенем ничего мне не сказала. Уходя из дома, она была в хорошем настроении, но, когда вернулась, на ее лице появилось выражение, которое я не смогла расшифровать. Она была счастлива, но в то же время на ее лице читалась незнакомая мне грусть. На мгновение мне показалось, что Демира что-то беспокоит, но подойти и спросить, в чем дело, я не решилась – скорее даже не захотела. Как ни странно, Сенем тоже ничего мне не сказала. При нормальных обстоятельствах человек, который должен был бы излить мне все в мельчайших подробностях, вчера вечером только лишь молчал.
– Вообще-то, она не очень вдавалась в подробности. Наверное, они куда-то пошли и пили кофе или что-то в этом роде.
Гекче кивнула головой, как бы взвешивая мои слова в уме, я же, сохраняя безучастное выражение лица, пожала плечами и выпила сок, который она мне протянула. В конце концов, единственное, что могло пойти мне на пользу после всего случившегося – это холодный напиток.
Проводив взглядом студентов, сидящих в других беседках в саду, я увидела группу третьекурсников, собравшихся вокруг Сенем. Дамла, желтая ведьма, тоже возглавляла эту группу.
На другой стороне сада Демир разговаривал с Эмре, хотя это больше походило на спор. Когда Эмре, неодобрительно покачав головой, развернулся и направился в сторону школы, мы с Демиром встретились взглядами, но так как я предпочитала мгновенно отводить взгляд, то зрительный контакт между нами длился недолго. Когда я подняла голову и снова посмотрела в его сторону, он уже дошел до Сенем и что-то прошептал ей на ухо. В этот момент все взгляды вокруг блондинки наполнились возбуждением, а гнев в глазах Айбюке и ее окружения в другом конце школы нарастал с каждой секундой.
Таково было влияние Демира в школе. В то время как одна сторона с волнением наблюдала за происходящим, другая просто извергала ненависть. Похоже, это правило никогда не изменится, будь то я или кто-то другой. Демир Гюрсой был самым влиятельным учеником этой школы.
– Слушай, запомни мои слова, хорошо? Этот подлец Гюрсой ничего хорошего Сенем не принесет. Он ее вокруг пальца обведет.
Гекче, должно быть, проследила за тем, куда устремился мой взгляд, потому что она посмотрела на лицо Демира почти с отвращением и проговорила это.
– Я знаю, – прошептала я, когда она слегка подтолкнула меня под руку, заставляя посмотреть в его сторону. По взгляду Гекче читалось, что она много знает, но она как будто просила разрешения говорить.
– Ты знаешь, что до сих пор я никогда не заставляла тебя рассказывать мне что-либо, но, когда у тебя есть проблема, я готова выслушать. Я никогда не осуждаю, но отчаяние в твоих глазках говорит мне о том, что между тобой и этим Гюрсоем что-то есть. Давай, выкладывай все, что происходит.
Я хотела найти поддержку в глазах Гекче, и отчаяние взяло верх надо мной. Мои губы разошлись, чтобы ответить, но через секунду я замолчала. Я не знала, как объяснить, как выразить все это смятение.
– Мне плохо, – пробормотала я, чувствуя, как жжение в глазах пробирает меня до костей. Я не хотела плакать, но вдруг все рухнуло, и я не смогла себя контролировать.
– Это я вижу. Расскажи мне. Что произошло вчера? Или что вообще происходит?
Я опустила плечи, пока Гекче задавала свои вопросы один за другим и держала меня за руку, давая понять, что ждет ответов.
– На самом деле Демир над тобой издевается, да? Я же тебе с самого начала говорила, что он тебя так просто не отпустит. Ну а что делает во всем этом Сенем? Он реально пытается задеть тебя через нее.
Пока Гекче излагала свои мысли, я пыталась удержать голову в вертикальном положении, быстро убирая рукой каплю на щеке.
– Я сама виновата, Гекче.
– В чем дело, Ниса? Ты не давала ему надежды. Почему он прилип к тебе, как пиявка?
Отпустив руку Гекче, я отвела взгляд от ее глаз, потому что то, что я собиралась сказать, наверняка разочарует ее и повредит нашей дружбе. Но я не могла больше держать это в себе. Я хотела кому-то рассказать. Разозлится ли она на меня? Или попытается понять? Продолжит ли она дружить со мной? Или встанет и уйдет? Единственное, что я должна была сделать, чтобы она получила ответы на все эти вопросы, – это рассказать ей настоящую правду.
– Я поцеловала его.
– Что?
Она посмотрела на меня, несколько раз моргнув глазами, а ее крик наполнил школьный двор.
– И это был не простой поцелуй в щеку. Хотя я и это потом сделала, но знаешь, когда ваши губы касаются друг друга… Вот об этом я и говорю.
В то время как ее глубокие голубые глаза широко раскрылись, губы не двигались. Когда я легонько ткнула ее рукой, она вышла из транса, в котором находилась, и посмотрела мне в глаза, как бы взвешивая, серьезно я говорю или нет. Когда она поняла, что я вполне серьезна, я подумала, что она встанет и уйдет от меня, но она этого не сделала. Гекче продолжала сидеть в беседке, в которой мы находились.